Падение...
Любимый жанр – падение.
Это когда садишься за текст, совершенно пустой.
Руки над клавиатурой.
Первые слова.
Обычные, банальные слова.
Руки в сторону и падаешь спиной вперед…
- Здравствуй, добрый человек – рукопожатие теплое, уютное – Залезай в челн, прокачу.
- А мне, что уже пора? – мерзкий холодок, ладони предательски потеют.
- Чудной ты! Я же тебя прокатить зову, а не переправить.
- Разве есть разница?
- Знамо дело есть. Покатаю, и на место привезу, а как переправлю, так пути назад не будет!
- А так… можно?
- Пока ты живой всё можно. В любых направлениях. И туда и обратно. А неживым станешь, другой разговор будет.
- Прокати меня старик! Когда еще такой случай представится?
Я зашел в лодку. Именно зашел, такой огромной она была. А ведь с берега казалась обычной, рассчитанной максимум на двоих. Харон поплевал на ладони, взял в руки длинный, до облаков, шест, и с усилием оттолкнул лодку от берега…
Благость накрыла меня. Стало вдруг неважным и мелким все, о чем так волновался на берегу.
Я был дома.
И особенно грела мысль о том, что я вернусь, я обязательно вернусь…
Это когда садишься за текст, совершенно пустой.
Руки над клавиатурой.
Первые слова.
Обычные, банальные слова.
Руки в сторону и падаешь спиной вперед…
- Здравствуй, добрый человек – рукопожатие теплое, уютное – Залезай в челн, прокачу.
- А мне, что уже пора? – мерзкий холодок, ладони предательски потеют.
- Чудной ты! Я же тебя прокатить зову, а не переправить.
- Разве есть разница?
- Знамо дело есть. Покатаю, и на место привезу, а как переправлю, так пути назад не будет!
- А так… можно?
- Пока ты живой всё можно. В любых направлениях. И туда и обратно. А неживым станешь, другой разговор будет.
- Прокати меня старик! Когда еще такой случай представится?
Я зашел в лодку. Именно зашел, такой огромной она была. А ведь с берега казалась обычной, рассчитанной максимум на двоих. Харон поплевал на ладони, взял в руки длинный, до облаков, шест, и с усилием оттолкнул лодку от берега…
Благость накрыла меня. Стало вдруг неважным и мелким все, о чем так волновался на берегу.
Я был дома.
И особенно грела мысль о том, что я вернусь, я обязательно вернусь…